блестели. Гаор щелчком отправил свой крохотный — губы уже обжигал — окурок в невысокую бочку с водой посреди курилки, встал и пошёл к выходу. Стоявшие у двери — много сегодня курило, не всем даже места на скамьях хватило — посторонились, пропуская его, и тоже, как невзначай, дружески подтолкнули плечами. Третья спальня всегда за него — понял Гаор и невольно повеселел. А ведь и из второй много было, так что, похоже… можно будет Мажордому и настоящий укорот дать.

В кабинете Первушки на кушетке лежал и даже не стонал, а дышал с не понравившимся Гаору бульканьем Милок, на табуретке сидел, захолаживая льдом разбитые губы и подбитый глаз, Вьюнок, а Первушка сидела у стола, сгорбившись и тяжело бросив на колени руки.

— Ну? — закрыв за собой дверь, спросил Гаор. — Кому и зачем я здесь нужен?

Вьюнок сорвался с табуретки, бросив на стол тряпочки со льдом, и с ходу ткнулся к нему в ноги. Наклонившись, Гаор быстро, с удивившей его самого ловкостью, ощупал Вьюнка и выпрямился.

— Кости целы, а мясо нарастёт, — и повторил, обращаясь к Первушке: — Ну?

Первушка вздохнула и ответила глухим и каким-то сдавленным, как не её, голосом:

— Тебя сегодня на тренировке не было. И вот…

— Это он на лестнице уже упал, — вмешался Вьюнок, — а там бежали, ну и оттолкнули, а он и покатился, это которые…

— Не стучи, — остановил его Гаор. — Мне это по хрену, я тут не при чём.

— У него рёбра сломаны, — по-прежнему глядя на Милка, сказала Первушка.

— Повязку наложи, — пожал плечами Гаор. — Не умеешь разве? — и позволил себе немного насмешки: — Это ты Медицина здешняя, а не я.

— Завтра опять в зал велено, — совсем тихо сказала Первушка и беззвучно заплакала.

— Его «мясом» сделали! — не выдержал Гаор. — И будут отбивать, пока не забьют. Кто приказал, к тому и иди. Я-то что могу?! А Огонь справедлив! Вы, когда других под собак подставляли, да под садистов подкладывали, плакали о них? Ты мне тогда про Мизинчика, собаками, помнишь, его затравили, что сказала? Что я зря его вытаскивал и сердце себе рвал. Так?! — и сам ответил: — Так! Ну, так и получи теперь сама! Какой мерой меряете, такой и вам отмерится! До нас было сказано!

— А орёшь зачем? — прозвучал за его спиной вдруг спокойный голос.

Гаор вздрогнул и обернулся. И сразу узнал вошедшего. Тот самый, что вчера подходил к нему с Драбантом и Третьяком, тоже разговор о Милке вёл. Одет, как и вчера, в расхожее, но…

— Всё, Дамхарец, — мужчина, глядя на него в упор, раздвинул в улыбке губы, но глаза у него оставались внимательно-холодными. — Иди отдыхай, и мальца своего забирай, нечего ему здесь делать. Не для его ушей разговор пойдёт.

Вьюнок встал рядом с Гаором и взял его за руку. И через эту чуть дрогнувшую и ставшую прохладно-влажной ладошку Гаор ощутил, как Вьюнок напуган, и как держится из последних сил. Заводиться на драку было незачем и не из-за чего. Ничего ни обидного, ни угрожающего мужчина ему не сказал, а что голос у него… командирский… ну так… нет, в этих играх он не участвует, пусть остроносые сами в своих делах разбираются.

Вежливо посторонившись, мужчина дал им выйти и плотно закрыл за ними дверь. Ни в коридоре, ни в спальне к Гаору и Вьюнку никто не подошёл и ни о чём не спросил. Ну… для «Орлиного Гнезда» нормально.

В спальне Гаор проверил выездную форму и завёл будильник. Пробная в девять. А ему ещё принять машину у охраны, заправить, залить воду, антифриз и прочее. И хоть немного проверить машину на гаражном дворе на поворотливость. Нет, нужен запас. Вьюнок как всегда был рядом, с вопросами не лез, делал всё как положено. Обычный вечер. Но вот как сосёт что-то внутри, как, ну, не перед боем, какой тут бой, когда у него ни оружия, ни тылового обеспечения, ни огневого прикрытия… ничего у него нет. Только желание даже не жить, а выжить. А победа… выжил? Вот и победил.

3 декада

3 день

Обычным было и утро. Подъём, оправка, заправка — Вьюнок на этот раз проснулся вместе с ним. Так они вдвоём и поели в пустой столовой для первой спальни, и Гаор пошёл к выходу. Вьюнок до самой двери на лестницу был рядом. И Гаор снова не удержался. Уже открыв дверь, потрепал Вьюнка по голове и бросил на прощание:

— Держись, малец, это не самое страшное.

Вьюнок только вздохнул.

В гараже было тоже пусто и тихо. Трое охранников застыли вокруг машины в стойке боевого охранения. Гаор молча остановился перед ними. Старший наряда так же молча отдал ему ключи, охранники развернулись, щёлкнув каблуками, и ушли. Гаор открыл машину и взялся за работу.

В гараж вошла утренняя смена и вокруг закипела обычная работа. Гаор этого не заметил: настолько был занят и сосредоточен, заботясь к тому же не запачкать выездную форму — бегать переодеваться уже некогда.

Он успел всё подготовить, выехать во двор, проделать полный набор необходимых пируэтов и без одной доли девять подал машину к подъезду западного крыла. Ровно в девять дверь открылась, и по ступеням сбежал весёлый в штатском костюме и кожаной на меху куртке Фрегор.

— Отлично, Рыжий, поехали! Вперёд!

— Да, хозяин, — ответил Гаор. — Вперёд.

«Вперёд», — всегда означало к воротам. По парку он ни разу не ездил. Как обычно часовой у ворот откозырял им, и Гаор прибавил скорость, с радостью и в то же время с невольным страхом ощущая, как мгновенно отзывается машина на его малейшее даже не движение, а намёк. Ох, тут ухо востро держи, ты только подумал, а она уже выполнила, вмазаться ничего не стоит. Фрегор сидел рядом сосредоточенный, как… как перед боем, и приказы отдавал вполне внятные, разумные и, главное, своевременные.

— Вперёд… третий правый… второй налево… прибавь… напрямую на параллель… сбавь… на втором перекрёстке разворот…

Они неслись сквозь бело-чёрную, сливавшуюся на скорости в серую ленту Королевскую Долину, и Гаор никак не мог понять: гоним наугад, или у Фрегора всё-таки в голове маршрут?

Фрегор удовлетворённо кивал головой на каждый выполненный приказ такой довольный, даже гордый, будто необыкновенная машина была его собственным творением.

Наконец Фрегор приказал ему достать карту и гнать на четвёртый полигон.

— Зелёный квадрат. Найдёшь.

— Да, хозяин, зелёный квадрат, четвёртый полигон, — ответил Гаор, разворачивая на колене карту.

Фрегор вскочил и ушёл в салон. Дверь за собой он не задвинул, и Гаор слышал,